Свободная ведьма - Страница 88

Их пререкания прервали: на подоконник легко опустился пан Седрик в привычном облике старика. Наверное, он мог перемещаться по воздуху в любом виде. Девушка невольно задала себе вопрос, знает ли великий карпатский маг о существовании дверей в Несамовитом замке? Но, возможно, он просто не хотел разгуливать по дому своего врага. Тем более кому нужны двери, когда есть окна и умеешь летать? Словно бы подтверждая это, на соседний подоконник приземлился пан Чах в привычном синечешуйчатом облике.

При виде последнего настроение рыжей чары заметно улучшилось. Она послала пану Чаху кокетливый взгляд.

— Вы готовы? — спросил их пан Седрик.

— Дайте нам пятнадцать минут, — мгновенно произнесла Тай.

— Значит, час, — резюмировал пан Седрик.

— Полчаса! — отозвалась та. — Пан Чах тоже не готов.

Тонкий черный рог развернулся к девушке, в ясных голубых глазах застыл немой вопрос.

Пан Седрик взял на себя труд объяснить ситуацию:

— Нас не пустят в банкетный зал, если мы будем подметать хвостами их паркет, мой милый Ветротретий.

Пан Чах шумно вздохнул, завертелся на широком подоконнике и чуть не свалил оконную раму ко всем чертям. И вдруг замер, словно превратившись в статую. Каве уставилась на него с нескрываемым интересом, потому что еще толком не видела молодого драконорога в людском обличье.

Чах вновь затоптался на месте, глянул на Тай, будто бы искал у нее поддержки, и, вздохнув, превратился в… семилетнего мальчика. Голубоглазого, в темных кудряшках, одетого в длинную, явно не с детского плеча, мантию.

Рыжая чара издала шумный недовольный вздох:

— Да-а, с таким кавалером меня просто засмеют.

Мальчик запыхтел, побагровел и стал смешно шаркать ногой, норовя свалиться с подоконника.

— Пан Чах еще молод, поэтому сейчас выглядит столь несмышленым в человеческом облике, — любезно разъяснил пан советник. — Драконороги живут намного дольше чаров, не говоря уже о людях… Чтобы обрести облик молодого человека, пану Чаху надо поверить, что он куда мудрее, чем сейчас. То есть мысленно увеличить свой жизненный опыт. Иначе превращение не получится.

Каве оценивающе глянула на своего «кавалера».

— Пан Седрик, — мягко произнесла она, пряча озорные огоньки в глазах, — а вы не могли бы немного преуменьшить свой опыт, чтобы выглядеть… э-э… не таким смышленым?

Пан Седрик насмешливо покосился на девушку:

— Каве, ты хочешь заставить ревновать Чародольского Князя?

— Какие глупости, уважаемый маг, — стараясь сохранять серьезность, произнесла та. — Мне просто хотелось бы взглянуть на вас как на… В общем, как на своего ровесника. Ну или чуть постарше.

Пан Седрик неопределенно хмыкнул и вновь перевел взгляд на пана Чаха, давая понять, что разговор о его внешнем облике окончен.

Как пан Чах ни старался, ему не удавалось состарить себя. Наконец Каве смекнула, что тот банально стесняется и не может сосредоточиться на задаче. Поэтому она попросила драконорогов продолжить опыты в саду. Там и решили встретиться перед Шоколадным балом.

Оказалось, князь прислал служанок: две девчушки в простых опрятных нарядах молча стояли у дверей, дожидаясь, пока их позовут. Они бережно держали в руках по платью. Ткань, красиво драпируясь, подолом ускользала на пол: для Каве оказалось изумрудно-зеленое, для Тай — ярко-синее. Рыжая чара самым бесцеремонным образом отобрала у девушек наряды и сообщила, что их услуги больше не понадобятся. Те молча переглянулись, поклонились и тут же исчезли. По-видимому, им дали строгие указания о безропотном подчинении.

Платье оказалось длинновато, зато прятало босые ноги. Из украшений Каве надела лишь свой серебряный браслет, справедливо полагая, что этого будет более чем достаточно. Немного повозившись, она кое-как заплела длинную косу, после чего решила, что принаряжаться хватит.

А Тай вообще не тратила времени на свою прическу: ее короткие рыжие волосы продолжали торчать во все стороны. Давно облачившись в предназначенное ей мерцающее ночной синевой платье — тоже очень длинное, чара неловко переминалась с ноги на ногу, кидая на замешкавшуюся подругу недовольные и многозначительные взгляды.

В саду их ожидали двое. Одним из них был симпатичный юноша лет двадцати, темноволосый, с кроткими светло-голубыми глазами, очень худой и нервный на вид — кажется, у Ветротретьего все-таки получилось совершить нормальное превращение. Тай сразу воспрянула духом: она даже выпрямила спину и обольстительно повела плечами.

Возле смущенного пана Чаха, заложив руки за спину, стоял еще один мужчина.

Каве ахнула, не сдержавшись. И неудивительно: при взгляде на такого красавца у любой девушки захватило бы дух. Высокий, подтянутый, он был одет во фрак и длинную черную мантию, небрежно наброшенную на плечи. Легкая седина на висках абсолютно не портила открытое смуглое лицо, а золотая серьга с черной каймой в левом ухе добавляла образу чудесно преобразившегося драконорога еще больше загадочности.

Пан Седрик подошел и взял Каве под локоть.

— Вы чудесно выглядите, уважаемый Мольфар, — сказала ему девушка. — Честно говоря, я готова влюбиться в вас по уши. Если, конечно, это не иллюзорный облик.

— Сейчас я самый что ни на есть настоящий, — откликнулся он довольным басом. — Именно так я выглядел перед тем, как надолго засесть по милости кое-кого в проклятой горе Кровуше.

Каве искоса взглянула на его точеный профиль, про себя гадая, как можно при такой шикарной внешности предпочитать образ седовласого старца. Возможно, пан Седрик не хотел излишнего внимания со стороны женского общества. Интересно, любил ли он когда-то и насколько сильно?